Бровь не поднималась."Перекачал", - подумал Снейп.
Название: Дело принимает решительный поворот.
Автор: canis venator
Пейринг: Мозер/Штокингер, Хеллерер
Рейтинг: PG-13
Саммари: И в грехах покаятся...
>Время шло, словно его и не было вовсе. Незаметное, быстрое, оно несло нас на своих крыльях, сея лишь радость наступившего момента. Я и не заметил, как прошла осень, становясь все более холодной. Как под ногами перестали шуршать листья, а ветер начал пронизывать до костей.
Первое время Хеллерер сердился, не понимая, почему мы постоянно опаздываем, переглядываемся. Ему хотелось знать, что происходит. Он спрашивал, но ответить было нечего. Рихард – постоянно отшучивался. Я, как мог, увертывался от ответов. Он говорил, что мы в сговоре против него. Это было отчасти правдой, за исключением того, что мы хотели его только оберечь.
Рекс вел себя, словно понимал, что к чему. Казалось, он специально прыгал на меня, когда рядом стоял Рихард, чтобы я мог упасть в его крепкие объятия. Занимал Хеллерера, чтобы я мог незаметно покраснеть от хищной улыбки Рихарда. А порой, по вечерам, заваливался под дверь в офис, чтобы ее никто не мог открыть, пока мы целовались, облокотившись на шкафчик для сбора улик.
Никто и не догадывался, что у нас тут происходило. Хеллерер почти всегда торчал в офисе, и редко, кто его видел с нами. Поэтому его хмурое настроение замечали только мы.
Иногда, правда, было невозможно выдержать его настойчивый пытливый взгляд. Особенно в тот раз, когда он поехал к Максу, любезно согласившемуся помочь. А потом недоумевал, почему его рабочее место похоже на Помпею в ее последний день существования, когда его не было всего полтора часа. Я отчаянно прятался за Рихарда, который на ходу придумывал историю о том, как Рекс там все разбросал в поисках булочки с колбасой… Даже сейчас вспыхивают уши, когда я вспоминаю, чему мы придавались в его мягком кожаном кресле. Я и знать не знал, что Рихард может такое.
А потом, когда первые снежинки постучали в окно, намекая на то, что давно пора притащить обогреватель в кантору, наш третий коллега и неутолимый любитель булочек с колбасой, узнал, наконец, почему мы засиживались допоздна, когда рабочий день давно исчерпан. Все произошло по одноименному сценарию закона подлости.
С утра до вечера сыпал снег. Машина замерзала так, что ее приходилось по пол час разогревать, предварительно выколупав из-под корки льда, рискуя поцарапать краску. Особенно это было не выгодно, когда нас вызывали. Но самое неприятное было то, что подошва моей обуви была непригодна для ходьбы по замерзшему снегу, и я постоянно поскальзывался. И не всегда рядом был кто-то способный меня удержать.
В тот вечер все разбрелись пораньше, дело было не самое удачное. Смерть того студента, что мы расследовали, оказалась обычным самоубийством. Вдобавок ко всему, доктор Граф дал утвердительный ответ на этот счет, чем еще больше разозлил Рихарда. В конце концов, мне пришлось намешать ему успокоительного и отдать свою булочку с колбасой. Хеллерер мысленно записал мой поступок в книгу Рекордов Гиннеса. Но, это практически не возымело эффекта. Даже заигрывания Рекса ни к чему не привели. Наконец, Хеллевер, покачав головой, пожелал нам спокойной ночи, и отправился домой, советуя поступить так же. Мы тоже пожелали ему спокойной ночи, и обещали не «засиживаться». Но только он скрылся за дверью, Рихард притянул меня к себе за мой новый галстук, и нещадно завладел моим ртом. Я едва не задохнулся, когда его горячий язык проник ко мне в рот, нагло хозяйничая. Я всегда терял голову, когда Рихард меня целовал, но сегодняшний – был чем-то особенным. Это была потрясающая смесь укусов и ожогов от его дыхания. У меня подкашивались ноги, но он держал меня. Я вплелся пальцами в его густую шевелюру. И какое-то время в слабо освещаемом офисе раздавались только влажные звуки поцелуев, и пощелкивание экономических лампочек.
А через несколько секунд открылась дверь, и вошел Хеллерер. Он казался раздраженным, и не сразу заметил, чем мы занимались.
- У меня заглохла машина. Морозы всё…
Он хотел сказать что-то еще, но его взгляд упал на нас. Я едва успел спрыгнуть с колен Рихарда. Хотя, если бы Хеллевер этого и не заметил, то наш внешний вид выдавал с головой. Моя наполовину раcстегнутая рубашка и сбитый набок галстук сильно бросались в глаза. Посмотрев на Рихарда, я понял, что он выглядит не лучше моего: растрепанные волосы и припухшие губы говорили лишь об одном.
Помещение постепенно наполнялось удушливой тишиной. Чувствовалось легкое покалывание в висках от предстоящего разговора…
Я ждал худшего. Но Хел - молчал. Он и по природе своей был тихим и не скандальным человеком, однако чувствовалось, как он напряжен. Это ощущалось в его позе, в том, как он замер. Его лицо, как мне показалось, слегка побледнело. А губы плотно сжались в тонкую линию. Я не знал, что сказать, и тоже мочал. Тишину нарушил Рихард. Он тоже выглядел неладно, но все же нашел в себе силы заговорить.
Он встал, и прошелся к своему столу. Сделал он это, скорее всего для того, чтобы побороть дрожь в руках и груди. Потом он повернулся, и посмотрел на Хеллерера.
- Я понимаю, что то, что ты увидел, Хел, выглядело не двусмысленно.
Да уж, подумал я, не слишком хорошее начало. Но вмешиваться не стал. Раз Рихард начал, пусть он и продолжает. В конце-концов, у него это выйдет все равно лучше, чем у меня.
- Знаешь, что такое «мания», Хел? Это, когда есть что-то, о чем ты думаешь, и не можешь остановиться…
Хеллерер тоже смотрел на Рихарда. Впервые его взгляд был так же тяжел, как и его собственный вес.
Я подошел к окну, и прислонился лбом. Стекло казалось обжигающе холодным.
На улице была настоящая буря. Все гудело и завывало. Пейзаж напоминал бело-серую кашу, в которой то тут, то там мелькал желтоватый свет вечерних фонарей. Может и хорошо, что Хеллерер не поехал домой, что не попал в аварию, из-за гололеда, и неясной видимости. Помнится, я как-то сам чуть не попал…
Автор: canis venator
Пейринг: Мозер/Штокингер, Хеллерер
Рейтинг: PG-13
Саммари: И в грехах покаятся...
>Время шло, словно его и не было вовсе. Незаметное, быстрое, оно несло нас на своих крыльях, сея лишь радость наступившего момента. Я и не заметил, как прошла осень, становясь все более холодной. Как под ногами перестали шуршать листья, а ветер начал пронизывать до костей.
Первое время Хеллерер сердился, не понимая, почему мы постоянно опаздываем, переглядываемся. Ему хотелось знать, что происходит. Он спрашивал, но ответить было нечего. Рихард – постоянно отшучивался. Я, как мог, увертывался от ответов. Он говорил, что мы в сговоре против него. Это было отчасти правдой, за исключением того, что мы хотели его только оберечь.
Рекс вел себя, словно понимал, что к чему. Казалось, он специально прыгал на меня, когда рядом стоял Рихард, чтобы я мог упасть в его крепкие объятия. Занимал Хеллерера, чтобы я мог незаметно покраснеть от хищной улыбки Рихарда. А порой, по вечерам, заваливался под дверь в офис, чтобы ее никто не мог открыть, пока мы целовались, облокотившись на шкафчик для сбора улик.
Никто и не догадывался, что у нас тут происходило. Хеллерер почти всегда торчал в офисе, и редко, кто его видел с нами. Поэтому его хмурое настроение замечали только мы.
Иногда, правда, было невозможно выдержать его настойчивый пытливый взгляд. Особенно в тот раз, когда он поехал к Максу, любезно согласившемуся помочь. А потом недоумевал, почему его рабочее место похоже на Помпею в ее последний день существования, когда его не было всего полтора часа. Я отчаянно прятался за Рихарда, который на ходу придумывал историю о том, как Рекс там все разбросал в поисках булочки с колбасой… Даже сейчас вспыхивают уши, когда я вспоминаю, чему мы придавались в его мягком кожаном кресле. Я и знать не знал, что Рихард может такое.
А потом, когда первые снежинки постучали в окно, намекая на то, что давно пора притащить обогреватель в кантору, наш третий коллега и неутолимый любитель булочек с колбасой, узнал, наконец, почему мы засиживались допоздна, когда рабочий день давно исчерпан. Все произошло по одноименному сценарию закона подлости.
С утра до вечера сыпал снег. Машина замерзала так, что ее приходилось по пол час разогревать, предварительно выколупав из-под корки льда, рискуя поцарапать краску. Особенно это было не выгодно, когда нас вызывали. Но самое неприятное было то, что подошва моей обуви была непригодна для ходьбы по замерзшему снегу, и я постоянно поскальзывался. И не всегда рядом был кто-то способный меня удержать.
В тот вечер все разбрелись пораньше, дело было не самое удачное. Смерть того студента, что мы расследовали, оказалась обычным самоубийством. Вдобавок ко всему, доктор Граф дал утвердительный ответ на этот счет, чем еще больше разозлил Рихарда. В конце концов, мне пришлось намешать ему успокоительного и отдать свою булочку с колбасой. Хеллерер мысленно записал мой поступок в книгу Рекордов Гиннеса. Но, это практически не возымело эффекта. Даже заигрывания Рекса ни к чему не привели. Наконец, Хеллевер, покачав головой, пожелал нам спокойной ночи, и отправился домой, советуя поступить так же. Мы тоже пожелали ему спокойной ночи, и обещали не «засиживаться». Но только он скрылся за дверью, Рихард притянул меня к себе за мой новый галстук, и нещадно завладел моим ртом. Я едва не задохнулся, когда его горячий язык проник ко мне в рот, нагло хозяйничая. Я всегда терял голову, когда Рихард меня целовал, но сегодняшний – был чем-то особенным. Это была потрясающая смесь укусов и ожогов от его дыхания. У меня подкашивались ноги, но он держал меня. Я вплелся пальцами в его густую шевелюру. И какое-то время в слабо освещаемом офисе раздавались только влажные звуки поцелуев, и пощелкивание экономических лампочек.
А через несколько секунд открылась дверь, и вошел Хеллерер. Он казался раздраженным, и не сразу заметил, чем мы занимались.
- У меня заглохла машина. Морозы всё…
Он хотел сказать что-то еще, но его взгляд упал на нас. Я едва успел спрыгнуть с колен Рихарда. Хотя, если бы Хеллевер этого и не заметил, то наш внешний вид выдавал с головой. Моя наполовину раcстегнутая рубашка и сбитый набок галстук сильно бросались в глаза. Посмотрев на Рихарда, я понял, что он выглядит не лучше моего: растрепанные волосы и припухшие губы говорили лишь об одном.
Помещение постепенно наполнялось удушливой тишиной. Чувствовалось легкое покалывание в висках от предстоящего разговора…
Я ждал худшего. Но Хел - молчал. Он и по природе своей был тихим и не скандальным человеком, однако чувствовалось, как он напряжен. Это ощущалось в его позе, в том, как он замер. Его лицо, как мне показалось, слегка побледнело. А губы плотно сжались в тонкую линию. Я не знал, что сказать, и тоже мочал. Тишину нарушил Рихард. Он тоже выглядел неладно, но все же нашел в себе силы заговорить.
Он встал, и прошелся к своему столу. Сделал он это, скорее всего для того, чтобы побороть дрожь в руках и груди. Потом он повернулся, и посмотрел на Хеллерера.
- Я понимаю, что то, что ты увидел, Хел, выглядело не двусмысленно.
Да уж, подумал я, не слишком хорошее начало. Но вмешиваться не стал. Раз Рихард начал, пусть он и продолжает. В конце-концов, у него это выйдет все равно лучше, чем у меня.
- Знаешь, что такое «мания», Хел? Это, когда есть что-то, о чем ты думаешь, и не можешь остановиться…
Хеллерер тоже смотрел на Рихарда. Впервые его взгляд был так же тяжел, как и его собственный вес.
Я подошел к окну, и прислонился лбом. Стекло казалось обжигающе холодным.
На улице была настоящая буря. Все гудело и завывало. Пейзаж напоминал бело-серую кашу, в которой то тут, то там мелькал желтоватый свет вечерних фонарей. Может и хорошо, что Хеллерер не поехал домой, что не попал в аварию, из-за гололеда, и неясной видимости. Помнится, я как-то сам чуть не попал…
@темы: PG-13