007 скайфол

[kommissars-in-love-2014]

Название: Шпион, который меня любил
Автор:  Kommissar
Пейринг: Сильвио/Бонд
Рейтинг: R
Жанр: Романс
Предупреждения: OOC, Насилие, Изнасилование
Размер: мини
Описание: Повстречав Джеймса, Сильвио меняет свои планы...
Посвящение: сцене из самого фильма! ня :-)
Примечания автора: Сильвио здесь именно Сильвио, это не опечатка. И он - мексиканец...)

Он смотрит настороженно, как я расстегиваю пуговицы на его изумительно белоснежной рубашке. Одну, две, три, и мне открываются загорелые ключицы, по которым я задумчиво провожу кончиками пальцев. Я чувствую стук его сердца, частоту его дыхания. Там, где я прикасаюсь, кожа моментально покрывается мурашками.
- А вы уверены, что дело в Эм? – интересуется Бонд, как бы невзначай, наблюдая за мной в ответ.
- Конечно, - киваю я, продолжая смаковать притягательность безупречного тела. Под левой ключицей – следы от пулевых ранений, они кажутся уродливыми и красивыми одновременно. Я спускаюсь ниже, оголяя его грудь, осторожно сжимаю темный сосок, и смотрю на него. Бонд смотрит на меня с легкой опаской, его рот приоткрыт, а глаза блестят.
- Естественно, - соглашаюсь я, - дело и в вас так же. Как и во мне…
Я нажимаю на другой сосок, и он тоже становится тверже. Всего лишь одно малюсенькое движение, как касание волшебной палочкой. Бонд терпит, по лицу бегают мысли. Я подсаживаюсь ближе, что заглянуть в его голубые испуганные глаза. Наши лица оказываются совсем рядом. И в этот момент что-то происходит: время бежит впереди нас, мы остаемся сзади, в прошлом, в застывших на мгновение секундах. Зрачки Бонда становятся больше, глаза – почти черными, цепкими, как у какого-нибудь зверя. Он плавно подается вперед, и…
У Джеймса почти женские губы… Такие мягкие, податливые… Мы сплетаемся языками, превращая наш поцелуй в дивный танец… Я скольжу руками по его коленям, чувствуя, легкую дрожь. Я притягиваю его бедра к себе, жадно обхватывая руками упругие ягодицы. Стул громко чиркает металлическими ножками о жесткий пол.
Язык Джеймса быстрый и гибкий, сводящий с ума, проникает мне в рот, выступая хозяином положения. По позвоночнику проносится теплая волна, от которой в каком-то сладком спазме сжимаются мышцы спины. Джеймс ведет поцелуй, словно партнер в вальсе… Он пьет меня. Наказывает. Делает больно. Не касаясь. Только одними губами…
Моя рука нащупывает твердость на его плотно облегающих брюках. Я расстегиваю молнию, освобождая его плоть…
Мне интересно, что сейчас написано в его глазах. И я отстраняюсь, ласково них заглядывая.
Глубоко дыша, Бонд смотрит вниз, на свой побагровевший орган. Я чувствую, как ему не терпится к нему прикоснуться, потереться обо что-нибудь, об кого-нибудь… Его губы растягиваются в слегка смущенной улыбке, когда он смотрит на меня. Его глаза почти умоляют. Но когда он говорит, слова звучат неестественно серо, обыденно, даже как-то раздраженно.
- Не думаешь, что пора меня развязать?
Но мне нравится с ним играть, дразнить его, пока он бездвижен, почти беззащитен.
- Не припомню, чтобы мы с вами перешли на «ты», мистер Бонд, - уклоняюсь я от ответа.
- По-моему, - начинает он, и резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы, - я провожу рукой по его члену. – Это только что случилось.
- Разве? – вопросительно поднимаю я брови, и повторяю движение.
Дыхание Бонда усиливается, он чуточку подъезжает ко мне. Смотрит вниз, облизывает губы.
- А разве – нет? – выдает он хриплым голосом.
Я прижимаюсь губами к его лицу, рука поспешно начинает знакомые движения. Бонд замирает. Выгибается. Натягивается, как струна на бас-гитаре. И такой же глухой звериный рык раздается у меня над ухом…
Бонд сопит, не стонет, глухо дышит, порыкивая, словно лев. Его бедра качаются навстречу руке, его зад елозит по жесткому стулу. Мне хочется раздеть его целиком, обнажить, и тогда мне кажется, я буду им всецело обладать. Полностью, без остатка.
Он хрипит, кончая мне в кулак. Горячая липкая жидкость растекается по руке. Бонд дрожит, вжимаясь в меня. Его губы – на моей шее, я чую его раскаленное дыхание, легкое прикосновение ресниц…
- Ну, что, Джеймс?.. – улыбаюсь я, вытираясь платком. – Теперь можем и на «ты».



Голубые глаза смотрят сердито. Он понял, что облажался, возможно, впервые за всю свою безупречную карьеру. Я кидаю платок ему на колени, киваю Родригесу, чтобы он развязал веревки.
Бонд свободен. Он растирает затекшие запястья, лениво оценивает ущерб оторванных пуговиц, начинает одеваться. Но как только он наклоняется, мной овладевает похоть. Я подскакиваю к нему, руки впиваются в его безупречные ягодицы. Он падает на пол, и я поверх него. Мы катаемся в пыли, борясь, но спустя секунду в него уже целится дуло пистолета Родригеса. Бонд замирает под предупреждающим щелчком.
Я веду его на свою яхту, пропуская вперед, тыча пистолетом ему в затылок. Он покорно заходит в каюту, взгляд падает на широкую тигровую кровать.
- Что теперь? - спрашивает он, стараясь оставаться равнодушным.
- Ложись, - коротко отвечаю я.
- Трахнешь меня прямо здесь? – почти невозмутимо заявляет он, скрещивая на груди руки. Но я чувствую в его позе страх… И это еще больше возбуждает меня. Как тигра – запах крови раненой жертвы.
- Сам разденешься, или тебя раздеть? – отвечаю я вопросом на вопрос, снимая с себя пиджак. Следом идут жилет и рубашка. Мне нравится, как он за мной следит. Я хочу, чтобы он видел меня, как я видел его. Я завлекающе провожу рукой по своей груди, наблюдая, как голубые глаза ползут за моей рукой. Спускаюсь ниже, теребя несложный замок ремня. Лицо Бонда становится совершенно серьезным, но взгляд оторвать он все же не в силах. Я снимаю брюки, оставаясь в черном шелковом белье. Я поглаживаю себя, глядя на Джеймса, а он – на мою руку. Круг замкнут. Как и каюта.
Я приближаюсь, а Бонд напрягается. Мы оба знаем сотни приемов, чтобы убить человека, сотни точек на теле, чтобы прикончить существование в сию же секунду. Но… Бонд выше меня почти на голову, на пол головы. На нем тоже только белье… и рубашка. Какого черта она все еще на нем?!
Мои пальцы задевают резинку его трусов. И Бонд вдруг оживает…
Он хватает меня за руки, соединяя их за моей спиной. Что-то холодное обвивает запястье, и спустя секунду я узнаю знакомый щелчок наручников.
- Оу, Джеймс! – восклицаю я, воодушевленный пикантностью аксессуара. –Поиграем?
Он грубо толкает меня на кровать, и мне ничего не остается, как подчиниться. Мягкая ткань прогибается под моим весом, пружины начинают весело скрипеть, но постепенно их ритм гаснет. Я смотрю на него с дивана. Призывно. Связанный и возбужденный. И жду. Но он не идет ко мне, впрочем, это не сюрприз. Натурал-Бонд! Что может быть ироничнее – попался злодеем-мужчиной, который собирается его оттрахать…
- И чего ждем? – спрашиваю я, эротично облизывая губы. Бонд пропускает этот жест мимо глаз. Наоборот, он застегивает рубашку, поправляя манжеты, и демонстративно натягивает мои брюки, которые, к слову, превосходно на нем сидят. Заинтригованный этим действием, я поднимаю брови, и слышу отдаленный шум вертолета.
- Игры окончены, - говорит Бонд совершенно серьезно.
В его руках появляется маленький передатчик, чуть поменьше спичечного коробка.
- Новый гаджет из отдела Кью! – объясняет он, хитро глядя на меня. И я не могу его не подковырнуть:
- И где же вы его все это время прятали, мистер Бонд?

За окном раздаются выстрелы, приглушенные гулом вертолета, крики людей, суета, довольное лицо агента… Все умолкает. Я сижу в камере из пуленепробиваемого стекла. С той стороны стекла стоит Бонд. Экипированный очередным модным брендом. На этот раз на нем темно-синий костюм от Лакоста – я сразу узнаю ярлычок на кармане. Два спаривающихся крокодила. Впечатляет. Впрочем, агент 007 всегда чем-то интригует, заставляет цепляться за него взглядом…
- Костюм очень идет к твоим глазам, Джеймс! – говорю я, улыбаясь.
- Тебе тоже идет твой костюм, - саркастично отмечает он, имея в виду мой тюремный комбинезон.
- Великоват… - цокаю я. – Но что поделать, выбор был невелик!
- Был выбор: или оставить тебя голым, или…
- Надо было оставить голым.
Я замечаю, как Джеймс суетливо отводит глаза, словно я и правда вдруг оказался совершенно голым. Меня забавляет, что он так на это покупается. Но волшебство мгновенья длится не долго. Из темноты выплывает Эм. Такая же старая и страшная, какой я ее видел в последний раз. Забытые воспоминания ползут из темноты вместе с ней.
- А я уже не ждал тебя увидеть, - говорю я так же бодро, хотя на самом деле мне хочется ее придушить.
Но она видит меня насквозь. Всегда видела…
Эм смотрит на меня с тоской, как на пригретую на груди любимую змею, которая вдруг ее укусила. Собственно, это не я предавал ее…
Наш грустный, хоть и на моих озорных нотах, разговор слушает только Джеймс. Сочувствие и жалость мерцают в его глазах, как маленькие звезды. Мне вдруг кажется, что он уже пожалел, что не сдался мне в лапы, когда был шанс. Все остальное становится таким незначительным и невзрачным, что мой запланированный побег едва не превращается в пустой звук.
А Эм говорит, говорит, говорит. Вспоминает, называет меня предателем. Надо же… Я качаю головой, признаюсь ей в своей ненависти, обещаю прикончить ее любой ценой. Но ее серое лицо ни капли не меняется, оставаясь таким же бездушным и каменным. И только жесткие глубокие морщины прибавляют ей возраста. Она уходит, не прощаясь. Разворачивается, и уходит, как рассерженная отрицательным поведением ребенка, мать.
На прощание я бросаю Джеймсу воздушный поцелуй, и ловлю растерянный обезоруженный взгляд голубых, слегка испуганных глаз, успеваю скользнуть по его приоткрытому рту, еще раз взглянуть на трахающихся крокодилов…
Ожидая раскрутки своего плана, я мечтаю о Джеймсе. Охранники пялятся на меня сквозь стекло своими пустыми бдительными глазами. Сидя на неудобном жестком стуле, я фантазирую. Представляю себе голого пленительного Бонда, который заперт вместе со мной в этом маленьком прозрачном склепе. Представляю, как обхватил бы его плоть губами, и, слушая его пронзительные стоны, удовлетворял бы его у всех на глазах. А потом бы мы вместе пошли и прикончили эту жалкую старую стерву…
- Вы куда-то собрались, - охранник возник перед самым моим носом, закрывая выход своим жалким телом.
- А ты попробуй угадать…

Метро, толпа, мужчина в элегантном костюме с пушкой, и полицейский. Поезд тронулся. Я чувствую, как пистолет Джеймса давит мне в ребро.
- На следующей станции, - цедит он сквозь зубы, и ошарашенно замирает. Я кладу руку на его член. Самодовольство сходит с его лица. Люди прижимают нас друг к другу. Губы к губам. Глаза в глаза. Его рука поверх моей.
- Убери.
Тихо. Горячо. Как удар молнии.
- Нет.
В его глазах горит голубой огонь. Обжигает. Сжигает дотла. Но я все равно улыбаюсь.
Он впивается пальцами, силясь убрать мою ладонь со своего органа, но я уже чувствую знакомое движение под пальцами.
Поезд подъезжает к следующей станции. Люди начинают выходить, цепляя нас локтями и сумками. Я тоже выхожу. Но Джеймс остается в вагоне. С прижатым к груди пистолетом, и совершенно потерянным взглядом. Я вдруг понимаю, что не хотел бы его забыть никогда. Агент, который меня заменил. Во всем, включая безответную любовь Эм. И этот взгляд…
Двери закрываются, и мы, несколько секунд еще переплетенные взглядами, теряем друг друга из виду.