Загадочные убийства Агаты Кристи

[kommissars-in-love-2014]

Название: Без вины виноватый
Автор:  Kommissar
Фэндом: Загадочные убийства Агаты Кристи
Пэйринг или персонажи: Лампьон/Ларозьер
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Юмор
Размер: планируется Мини
Статус: в процессе написания
Описание: Ларозьер ведет дело, в ходе которого, Лампьон в него влюбляется...
Примечание: добавлено несколько глав

- Комиссар!
- Лампьен, я же просил, не называйте меня "комиссаром"! Мы здесь под прикрытием!...
- Да, но как же мне вас звать?... Жан?... А вы меня - Эмиль?
Молодой инспектор игриво улыбнулся, похоже, ему пришлась по вкусу эта затея...
Ларозьер недовольно поморщился, но все же ответил.
- Даже не думайте! Еще не хватало, чтобы меня приняли за... ну такого, как вы! Никак не обращайтесь ко мне. Это приказ!
Лампьен развел руками:
- Тогда...
- Я же сказал! - выкрикнул комиссар, прежде чем скрыться за дверью.
Эмиль только печально вздохнул. Это будет чертовски непросто – не обращаться к комиссару «комиссар». Он вышел во двор, туда, куда минуту назад выскочил Ларозьер, но последнего там уже не было. Эмиль бесцельно шел по саду, глядя себе под ноги и не обращая внимания на окружающих. Собственно "окружающими" были деревья да цветы: необычайных размеров розовые кусты великолепных алых и белых роз. Лампьен досадливо улыбнулся, глядя на них: они с комиссаром, как красная и белая роза... Он, несомненно, белая, более хрупкая, с едва ощутимым нежным ароматом. Чуткая... Эмиль снова улыбнулся самому себе.
И тут прямо из-за изгороди на него кто-то выпрыгнул. Это был высокий темноволосый юноша лет тридцати пяти.
- Ох, простите! - воскликнул он высоким мелодичным сопрано. Рубашка на нем была едва застегнута, что позволяло рассмотреть загорелую рельефную грудь, чем непременул воспользоваться инспектор.
- Ничего страшного...
Он поднял глаза на загадочного незнакомца, и встретился с пронзительным синеоким взглядом. Эмиль тут же стыдливо опустил ресницы. Но молодой человек, похоже, ничего не заметил. Он снова нервно ойкнул и поспешил прочь.
Инспектор стоял, как громом пораженный. Ну, и встреч-ка!
И тут же следом выскочил комиссар, едва не сбив Эмиля с ног.
- Лампьен! - раздражительно крикнул мужчина, инспектор только закатил глаза к небу. - Не стойте на дороге! Ах, черт...
Комиссар поднялся и оживленно замотал головой.
- Нет, ну надо же! Единственный подозреваемый! И я даже не видел, как он выглядит... Лампьен, это все из-за вас!
- Но ведь вы сами на меня наскочили, - обиженно возмутился Лампьен. - И к тому же, я очень хорошо разглядел этого парня...
Ларозьер тут же остановил свой бурный поток речи, и выжидающе уставился на замершего подчиненного.
- И?...
Комиссар даже дышать перестал, ну, по крайней мере, так глубоко. Он схватил Лампьена за плечи и немного встряс.
- Ну!? Рассказывайте же, не томите!!!
Перед глазами все завертелось и закружилось, и если бы не сильные руки держащего его мужчины, то он бы снова оказался на земле. От комиссара пахло чем-то невообразимо приятным. Ему надо было быть поосторожней... и подальше...
- Комиссар, прекратите меня трясти!!! - не выдержал Эмиль этой пытки.
В карих глазах блеснул здравый смысл.
- Я знаю, что вам нужно, Лампьен! Мне это не раз спасало жизнь!
Он достал из внутреннего кармана серебристую флягу, и открутил крышку.
- Хлебните, - комиссар поднес узкое горлышко к бледным губам инспектора.
- Я н-не... - попытался отвертеться Эмиль.
Но Ларозьера переубедить было весьма трудно. Точнее, вообще невозможно.
- Выпейте, вам станет легче! - заявил он и слегка опрокинул флягу в приоткрытый рот.
Тот час же внутренности прожег огонь. Лампьен задохнулся и закашлялся. На глаза выступили слезы... Ларозьер похлопал его по спине, едва не выбив дух, и сам сделал пару увесистых глотков.
- Да-а! - выдохнул он, - Неплохое пойло!!! Ну что, идемте, Лампьен! И вы мне поведаете, как выглядел этот... убийца...
- Ик!.. Убийца? Вы же сказали – сви... ик!.. детель...
Тепло медленно раскатывалось по телу. Нет, одного глотка виски определенно недостаточно, чтобы стало так легко... божественно… Они словно плыли по воздуху, не касаясь пола. Тихо скрипнули половицы, бесшумно провернулся замок. Все те же сильные руки бережно уложили Эмиля на диван.
- Что... - собрался спросить комиссара инспектор, но тот мягко улыбнулся.
- Вижу, вам понравилось зелье, которое варила моя бабушка?..
Эмиль сонно смотрел в карие глаза, похожие сейчас на две упавшие в его ладонь звезды.
- Ваша бабушка еще...ик!... жива?..
Комиссар вздохнул, и сел рядом с ним. Они провалились в мягкое полотно дивана.
- Нет... она умерла, когда мне было пять. Но... рецепт сохранился по сей день!
Он повернулся к полу-спящему инспектору, и снова улыбнулся.
- Спите, Лампьен, вам надо прийти в себя. А завтра... вы расскажете мне, как выглядит наш единственный и неповторимый подозреваемый.

Проснувшись, Лампьен первым делом заметил комиссара, сидящего рядом с ним. Он так и заснул прямо в плаще обмотанный шарфом. Лампьен осторожно встал, стараясь не потревожить хриплые пружины старого дивана. Ларозьер невольно сполз, примостившись у него на коленях. Инспектор замер, не смея шелохнуться.
- Ампфррр... - промямлил комиссар, отрицательно мотая головой во сне.
Лампьен предпринял попытку спихнуть его, но ничего сносного не вышло - одной рукой комиссар обнял его колено. При еще одном повороте головы, инспектор решил, что пора будить Ларозьера, пока не случилось кое-чего непростительного.
- Комиссар! - окликнул его юноша и слегка шлепнул по небритой щеке.
Но мужчина лишь отмахнулся от него, как от надоедливого насекомого.
- Уйдите, Лампьен... - недовольно буркнул комиссар сквозь сон, и еще ближе ткнулся носом в бедро замершего жандарма.
- Жан! – нервно выкрикнул инспектор прямо в ухо комиссару, и тот смешно подпрыгнул, однако глаз не открыл. На миг мужчине даже показалось, что он делает это нарочно…

- Ах, Эмиль... Оставьте меня, наконец, в покое... Не видите, я тут с дамой... Хммпрр…
Эмиль сильно потряс его за плечи.
- Нет тут никакой дамы! Проснитесь же, наконец!!!
Он еще раз хлопнул его по щеке. Совсем легонько, стараясь не давать повода прижать его лицо еще плотнее. Ларозьер качнул бровью, и плавно поднял тяжелые веки. Наверное, не сразу он понял, в какое положение попал, потому что первые десять секунд продолжал сонно любоваться заметно выпирающей частью брюк сидящего под ним инспектора. Но на одиннадцатой - он резко вскочил, спеша как можно быстрей оказаться в кресле, напротив дивана за миниатюрным стеклянным столиком.
- Лампьен!!! Как это понимать?! - бешено проорал комиссар, нисколько не стесняясь быть разоблаченным постояльцами отеля.
Лампьен смущенно смотрел на свои ногти, опустив голову, словно провинившийся школьник.
- Я не слышу! Что вы сказали???
- Я сказал: "Извините"... - пролепетал Эмиль, до нельзя стесняясь своего положения.
- Извините??? За что, могу я спросить?! - невежливо и совсем не учтиво воскликнул комиссар. - Вы мне лучше объясните, как оказалось, что я… проснулся между ваших коленей?..
Последнюю фразу он все-таки сказал понизив голос. И все равно Эмиль подозревал, что Ларозьер, каким бы наблюдательным не был, не заметил все же того, к чему лежал нос к ...кхм.. носу. И поэтому, чтобы еще больше не "попасть", он положил себе на ноги атласную темно-синюю подушку, так учтиво оказавшуюся рядом.
- Вы хоть понимаете, чтоб было, если бы нас увидели?... - продолжал свою тираду обвинитель, - Разумеется, они бы подумали, что я тоже... ну, такой, как вы!
- Зато никто бы не узнал, кто мы на самом деле... - заговорчески ухмыльнулся инспектор, прижимая к себе подушку, отчасти радуясь тому, что был так близок к соблазнению комиссара.
- А вам - лишь бы посмеяться надо мной! Знаете, Лампьен, в свое время я вас не выдал, но и вы могли бы быть признательны мне...
- Я признателен...
- Господа!
Мужчины подпрыгнули от неожиданности - голос полковника Ройса был необычайно громким и низким. Создавалось впечатление, что медведь Гризли вдруг научился французскому. Комиссар еще раз кинул гневный взгляд в сторону Лампьена, силой мысли добавляя все, что не успел сказать вслух. Последний застенчиво опустил глаза, чувствуя, как щеки снова начинают алеть.
- Господа, сегодня такой отменный день, что я был бы рад компании для игры в гольф!
Ларозьер покачал головой, и дружески хлопнул его по плечу.
- Нет, простите, не играю. А вот мой... эээ... друг с радостью примет вызов! Правда, Лампьен?
И, не успел Эмиль отреагировать, как тот скрылся за дверью. В дверном пролете мелькнул лишь черный вязаный шарф комиссара.

Лампьен задумчиво вертел в руках клюшку, пока полковник готовился к удару. Все его мысли были прикованы к Ларозьеру. Раз или два он улыбнулся, вспоминая случай, когда ему пришлось переодеться женщиной, а комиссару на время расследования - стать его мужем. О, да... - подумал Эмиль, - как галантен был комиссар, как учтив. Но что самое поразительное, так это то, что когда Лампьен был облачен в женщину, комиссар ухаживал за ним, как если бы он и в правду был женщина! Губ Лампьена снова коснулась легкая улыбка, он вспоминал, как комиссар нежно обхватил его ногу в шелковом белоснежном чулке, как поднес к губам, не смотря на слабые протесты Эмиля... Эмиль закусил губу. В том месте, где Ларозьер поцеловал его, пусть в шутку, осталось легкое присутствие щетины. Это было возмутительно, Эмиль был очень зол на комиссара. Ох, как его тогда все это раздражало! Но, он так и не смог выкинуть из головы этот момент… Порой, он даже позволял себе лишнего, придумывая варианты на тему, - а что бы сделал тогда комиссар, если бы их не прервали?..
Его мысли были грубо прерваны щедрым хлопком по плечу. На мгновенье инспектору показалось, что на него обрушилось здание.

- Теперь ваша очередь, приятель! - гаркнул полковник. Нет-нет, конечно, он это сделал не со зла, - просто у него такой тембр голоса. И, не свыкшийся с подобным Лампьен, подпрыгнув, отправился искать мяч, чтобы вновь попытаться загнать его в лузу.

Едва скрывшись за порогом, Ларозьер облегченно выдохнул. Кажется, Ройс ничего не заметил! И очень удачно он пригласил Лампьена составить ему кампанию в гольф - парнишка сумеет его неформально допросить. Парнишка... комиссар прицокнул, невольно вспоминая, с чего, собственно, началось утро. И как это вообще могло произойти, спрашивается? Нет, он в действительности не имел ничего против гомосексуалистов... нет, как раз против гомосексуалистов - он очень даже имел. Нет, не имел он только против Лампьена. Но в данном конкретном случае... Комиссар присел на скамейку, запутавшись в собственных мыслях. С одной стороны - Лампьен ему очень нравился, но с другой - чисто приятельски, а не как-то там еще. Конечно же, он любит женщин! С чего ему вдруг начать любить коллегу? Да еще и на пятнадцать лет моложе себя! Это просто возмутительно... Вот если бы он был женщиной, тогда другое дело. Почти как тогда, когда им по воле службы пришлось... стать мужем и женой. Комиссар улыбнулся - да, юбка и серьги были очень в такт застенчивому Лампьену! А как хорошо смотрелись на нем каблуки... Лицо Жана сделалось совершенно серьезным, он внезапно вспомнил, как норовил поцеловать ножку в нейлоновом чулочке... пусть даже принадлежавшую его напарнику. Он и правда, хотел это сделать? В самом деле... Комиссар задумчиво потер подбородок. А что если - так? Ну, что в этом такого? В конце концов, на тот момент они были законными супругами, даже кольцами обменялись в машине!.. Его губы опять коснулась странная непривычная, но уже знакомая за сегодняшний день ухмылка. Он хорошо помнил, как раздражали все эти женские причиндалы его коллегу, как тот бесился, изображая феминистку и одновременно - довольно тонкую натуру. Жан снова вспомнил, как хорош был этот оттенок помады на губах его подчиненного... страстные губы, умоляющие к ним прикоснуться. Нет, черт! Так нельзя!! - попытался отругать себя комиссар. Но тут же снова в голову полезли воспоминания, затмевая истинную половую принадлежность инспектора французской полиции.

- Вы какой-то вялый, Эмиль! - воодушевленно прогремел Ройс на слабую подачу игрока, заставляющего себя ждать на каждом - еще более несчастном, чем прежде - ударе.
- Вы играть-то умеете? - заподозрил инспектора полковник.
- Да, - быстро и не очень оптимистично соврал Эмиль, в очередной раз промахиваясь мимо мяча. - Просто я подустал немного...
Полковник улыбнулся своей широкой щедрой улыбкой.
- Ну, так давайте передохнем! Вон там, в тени деревьев.
Дважды повторять не пришлось, Лампьен первый достиг укромного местечка в прохладной тени деревьев. Полковник пристроился рядом. Стояла убойная жара, и этот уголок природы, расположенный вдоль поля, казался райским островком.
- Вот если бы еще чайку холодного... - задумчиво произнес Эмиль, вытирая платочком пот со лба.
И как по волшебству, перед его носом образовалась чашка с чаем. Ну, точнее не чашка, а металлическая походная кружка. Ее держал полковник, вновь облагораживая свой поступок улыбкой «от уха до уха».
- Спасибо... - поблагодарил его инспектор, принимая подношение.
На короткий миг их пальцы встретились, и на тот же короткий миг Лампьену вдруг показалось, что это не спроста. Полковник поубавил свою слепящую улыбку во все восемьдесят три зуба. Однако он не сводил глаз с пьющего Лампьена, пока, наконец, тот не подавился.
- Ну, ну, кто ж так пьет? - похлопал его по спине грузный мужчина, немного взволнованно заглядывая в глаза.
- Кхе... кхе... кхак-то не привычно... кхе-кхогда смотрят...кхе...кхе...
Это почему-то смутило Ройса.
- Простите меня, я не хотел. Но у вас такой... такие красивые глаза! – выпалил он на одном дыхании, и умолк.
Но Эмилю снова это показалось каким-то странным… как будто бы полковник собирался сказать совсем другое.
- Правда? - невозмутимо спросил откашлявшийся инспектор.
Он чувствовал, как инициатива плавно переползает в его руки. Он сотни раз слышал подобную дрожь в голосе, пусть даже не таком звучном, как у Ройса. Но он знал, к чему все ведет… Он сел ближе к нахмурившемуся мужчине, нарочно вглядываясь в его лицо.
- Вы, правда, считаете, что у меня... красивые глаза?
Полковник посмотрел на него. И на этот раз нарочно сначала скользнул по губам инспектора, прежде чем перехватить его взгляд.
- Правда... - шепотом подтвердил мужчина, и зрачки его темно-зеленых глаз плавно заполнили всю его радужку.
И с привычной кошачьей полуулыбкой Эмиль наблюдал, как тянется к нему полковник, и как плавится вся его несравненная мощь наряду с его чувствами и желаниями...



Они целовались, сидя в тени. Он – молодой инспектор, с неописуемым талантом следователя, златокудрый, и искусный в том, что касалось каким-либо чувств. И другой – мужчина средних лет, крепкого телосложения, с пышными, но совсем не колючими, как казалось на первый взгляд, усами. Широкая ладонь Ройса прижимала к себе грациозного Лампьена, а инспектор в свою очередь жадно льнул к разгоряченному старому вояке.
Жара вышвырнула с корта всех более или менее страждущих игроков, и зеленые луга, сопровождаемые одинокими лунками, уходили в горизонт лазурного неба. Местами виднелись темно-зеленые полоски деревьев, под кронами которого можно бы было остановиться и попить прохладного чаю. Холодная синеватая тень дерева отделала от внешнего мира два силуэта, слившиеся воедино. Как хорошо, что была такая жара, и не было никого кругом.

Мрачно попивая холодное пиво, комиссар сидел в местной забегаловке, размышляя о смысле жизни. Точнее, он размышлял о собственном смысле существования. Какой черт перевернул все его мысли, и он стал думать об Эмиле в таком ключе?! Ведь столько девушек вокруг! Взять хотя бы ту развязную шатенку, сидящую от него в паре столиков, и весело болтавшую с какой-то старой кошелкой! Нет же, ему захотелось молодого инспектора... То есть… Комиссар впервые в своей жизни подавился пивом.

Долгий и страстный поцелуй длился почти целую вечность, и когда Эмиль отпустил губы полковника, он почувствовал легкое онемение на своих губах. Ройс тоже тяжело дышал. Он все еще сжимал в объятьях Лампьена, но уже не так смело и крепко. Видимо, ему было нелегко. А, может быть, он вообще никогда подобным не бредил?
- Все хорошо… - мягко заверил его Эмиль, читая по испуганным зеленым глазам всю тяжесть осознания поступка. Он коснулся ладонью шершавой и небритой щеки, и зачем-то вспомнил о комиссаре. И загрустил, отчасти чувствуя себя предателем и лицемером. Он не понимал, куда вдруг делось желание повалить полковника на траву, и показать истинную силу мужской любви. Но оно безвозвратно погасло.
Ройс тоже приуныл, вероятно, почувствовав это.
Они сидели на траве, в тени старого дуба, и молча грустили, каждый о своем. Наконец, полковник сказал:
- Все в порядке, Эмиль. Я понимаю. Идите к нему.
Инспектор немного удивленно посмотрел на мужчину. Не озвученная, но уже усвоенная мысль виднелась в его глубоком и мудром взгляде.
- Его нет, - шепотом произнес Лампьен, грустно улыбаясь, - Он – только мое воображение.

Когда они расстались с полковником, Эмиль со всех ног помчался в отель. Но комиссара там не оказалось. Немного расстроенный, инспектор решил пойти побродить по саду. Он как раз шел по розовой аллее, бесцельно скользя взглядом по огромным бутонам бледно розовых бенгальских роз, как перед ним возникла знакомая фигура. Лампьен удивленно открыл рот, но не смог произнести ни слова. Юноша, который стоял перед ним был ужасно красивым, очень знакомым, и абсолютно голым. Взгляд Эмиля против собственной воли сполз юноше ниже пояса. И ничто, даже поспешно загоревшиеся уши, не могли заставить инспектора поднять глаза.
- Кхем… - недовольно буркнул парень. – Может, ты… перестанешь пялиться на меня, ха?..
- О… извини… - полуобморочно выдохнул соблазненный инспектор, не прекращая бесстыже рассматривать нагое тело.
- Ну, так?! – рявкнул нервно парень, и, вздрогнув, Эмиль, поднял глаза.
Не расспрашивая больше ни секунды, Лампьен снял пиджак и протянул его молодому человеку. Тот недовольно что-то проворчал, пытаясь обмотать вокруг бедер колючий предмет одежды.
- Может, еще что-нибудь снимешь с себя?.. – предложил красавчик, которому уже начало надоедать это пристальное изучение его тела.
Лампьен было стал развязывать шарф, но вовремя передумав, снял вязаный жилет.
Они шли самыми извилистыми путями, надеясь никого не встретить на дороге. Полуголый юноша и Лампьен. Насилу уговорив его войти в пустой отель, Эмиль незаметно пропихнул его мимо спящего портье. Пришлось воспользоваться лестницей, так как кто-то решил именно в этот момент прокатиться на лифте. И только, когда за ними закрылась дверь номера инспектора, парень облегченно вздохнул.
- Слава богу! Я уже думал, что мне придется так бродить весь день! – раздраженно ворчал он, лениво вытягиваясь на мягкой кровати Лампьена.
И только лишь сейчас, Эмилю открылись глаза. До него дошло, почему этот симпатичный молодой человек показался ему таким знакомым. Это был тот самый «подозреваемый», за которым гнался комиссар, и на которого налетел сам Эмиль, когда точно так же прогуливался по саду вчера.
Пока на его кровати возлежал полуголый парень с бронзовым загаром и… Лампьен кашлянул, выравнивая ход своих мыслей. Не важно, как выглядит подозреваемый! Нужно сосредоточиться на следствии. Собственно… это дело не понравилось ему с первого взгляда. Когда им с комиссаром пришлось присутствовать на судебном процессе с сомнительными присяжными и еще более сомнительным адвокатом. Дело, которое на первый взгляд показалось простейшим, теперь вызывало ряд всевозможных вопросов. Дело в том, что обвинение шло против юноши, убившего своего отца. И все улики выглядели на лицо. Были свидетели, которые слышали ссору, в ходе которой прозвучала фраза: «Я убью тебя!». Был полуживой старик, который якобы видел, как мальчишка убегает с места преступления. Была женщина, которая видела, как он заколол своего отца… Но что-то смущало Ларозьера, и он посвятил в свои мысли префекта.
- Ну, и что же вы хотите, дорогой Ларозьер? Дело уже выеденного яйца не стоит. Мальчишка уже одной ногой на электрическом стуле…
- Я вас прошу, дайте мне расследовать это дело! – настойчиво требовал комиссар. – Я уверен, что дело тут нечисто!..
И префект выделил ему время.
- До казни парня осталось три недели. Лично у меня сомнений нет в его невиновности. Но… - мужчина встал из-за стола и подошел к фотографии, висевшей на стене. – В память о вашем отце, я буду снисходителен. Вы можете взяться за это дело…
И они с Эмилем отправились по так называемым горячим следам. Допросили свидетельницу, которая оказалась близорука, допросили свидетеля, едва стоящего на ногах. Потом комиссар уехал в Париж. А утром вернулся, и с победной ухмылкой заявил Эмилю, что они отправляются в небольшой пригород Парижа, чтобы погрузиться там в таинства событий…
И вот, поселившись под невымышленными именами в небольшом двухэтажном отеле, мужчины, стараясь, однако, как можно дольше скрывать свой род занятий, занялись расследованием. И в первый же день, комиссар напал на след! Вернее, в начале, он вообще куда-то пропал, подсунув Эмилю своего старого знакомого – полковника Ройса. Вообще, инспектор никак не мог понять, как комиссар мог так поступить с ним? Теперь, когда виноватый вид Ройса рассекречен, как простое желание переспать с ним, Лампьен просто негодовал, и одновременно недоумевал, как комиссар вообще мог вести дружбу с подобным человеком?! Он же… он же… Или, может, Ларозьер думает, что все геи просто обязаны находить друг с другом язык? Или ему уже нельзя нормально общаться с обычными людьми, не обремененными недостойными увлечениями? Эмиль нахмурился, и сел на угол кровати. Его уже не беспокоило присутствие там полуголого восхитительного парня с загаром цвета корицы. За кого его вообще принимает комиссар?! За педика, который готов прыгнуть на любую волосатую задницу? За нимфомана? За дебила?.. А он еще решил, что Ларозьер мог бы ему понравиться! Размечтался, глупый…
Эмиль не курил, но всегда держал при себе табак. Зачем-то…
Лежа на кровати и бесцельно глядя в потолок, Лампьен курил ароматизированный табак, пропитывая гостиничный номер сладковатым запахом.
- Разве в комнатах позволяют курить?.. – раздалось сбоку.
Он повернул голову и столкнулся взглядом с Туманностью Андромеды, с далеким и безграничным космическим сводом, на котором воспламенялись и исчезали колкие звезды…
Тонкие длинные пальцы извлекли из его руки сигарету. Чувственные губы обхватили коричневый мундштук. Закружилась голова – слишком много сладкого…

- Комиссар…
Звук этого голоса заставил Ларозьера поднять слишком тяжелую голову.
- Эмиль, я же просил вас не называть меня…
Молодой человек моргнул. Комиссар назвал его по имени или ему послышалось?
Усталые глаза, полные непонятной инспектору жалости, уставились на него. Глядя в них, Лампьен словно нырял в обжигающе горячий черный кофе, обжигался, просыпался, приходил в себя…
- Вы так и будете на меня таращиться, Лампьен? Или объясните хоть чем-нибудь свое вторжение.
Послышалось, твердо решил Эмиль. Наверняка, комиссар сказал что-то другое, просто похожее по звучанию.
- Это касается того подозреваемого… - уныло признался инспектор.
Услышав это, Ларозьер воодушевился. Его лицо приняло более живой оттенок, а глаза вспыхнули азартом. Он схватил Эмиля за плечи, и потряс.
- Ну, же, Лампьен, не томите!!!